– И вовремя, – ответил герцог де Шуазель. Онаккуратно сложил газету – на первом листе крупными буквами был набранзаголовок: Парижский Революционный Журнал. Герцог указал на одну из передовыхстатей:

– Вы видели это? Дантон и Сен-Жюст призывают ккровопролитию. Они требуют казни короля и Марии-Антуанетты. Подумать только,ведь совсем недавно подобные вещи назывались инсинуациями, а их авторов суровонаказывали. Но теперь иные времена. Каждый может писать, что ему тольковздумается. И они еще называют это прогрессом!.. Итак, сударь, где сейчаскороль?

– Через некоторое время он будет здесь.

– Когда именно?

– К сожалению, я не могу назвать вам точное время…

– Великолепно! – герцог де Шуазель дал волю своимчувствам. Сняв пенсне и вставив монокль в левый глаз, он строго поглядел наМака. Его тонкие губы скривились в иронической усмешке. – Я жду уженесколько часов; жители этого города готовы напасть на мой отряд – они, видители, приняли нас за сборщиков королевских податей – а вы объявляете, что корольбудет здесь через некоторое время! Ну, и когда же наступит это время?

– Когда речь идет о коронованных особах, трудно знатьчто-нибудь наверняка, – сказал Мак. – Они едут так быстро, как толькомогут. Королева покинула дворец несколько позже назначенного срока – очевидно,что-то задержало ее величество. Я могу сказать вам только одно: оставайтесьздесь и ждите. Их величества скоро прибудут.

– Боюсь, что королевские подданные намного опередятих, – герцог протянул руку в направлении города. Мак поглядел в тусторону, куда указывал герцог де Шуазель, и увидел толпу людей, вооруженныхвилами и заостренными кольями. Они стояли плечом к плечу, угрожающе выставивсвое примитивное оружие.

– Ну и что? – пожал плечами Мак. – Это жепростые крестьяне. Если они попробуют напасть на вас, откройте огонь.

– Вам легко говорить, молодой человек! – ответилгерцог. – Вы, по-видимому, иностранец и никогда не жили в провинции. А воту меня поблизости есть несколько поместий, где живут эти самые простыекрестьяне, как вы изволили выразиться. Возможно, кое-кто из них сейчаснаходится среди вон тех молодцов, готовых попотчевать нас дубьем и вилами.Боюсь, мне нелегко будет найти с ними общий язык в будущем, если я сейчаснапомню им о droit du seigneur[73]. Здесь Франция, молодойчеловек, не забывайте! Кроме того, эти вооруженные вилами крестьяне – всеголишь небольшая часть многотысячной толпы, собравшейся за городом, –передовой отряд, так сказать. Их много, очень много, и каждый час к нимприбывают новые подкрепления. Они перережут нас, как овец. А вы говорите –открыть огонь!

– Я только предполагал…

– О! – воскликнул герцог, поворачиваясь спиной кМаку. – Кто там?

На дороге показался всадник в черном. Он погонял измученногоконя, и полы его сюртука развевались за спиной, как два крыла. Это был Фауст.Спешившись у трактира, он подошел к герцогу де Шуазелю и сказал:

– Сударь, положение изменилось. Немедленно уводите свойотряд.

– Вот как? А вы сами-то кто, сударь? – спросилгерцог.

– Доктор Иоганн Фауст, к вашим услугам.

– Нет! – воскликнул Мак. – Не слушайте его! ЯИоганн Фауст!

Герцог де Шуазель окинул обоих насмешливым взглядом.

– Ну и дела, – задумчиво произнес он. – ДваФауста привозят противоречивые приказы. Вот что я скажу вам, господа. Я задержувас до полного разъяснения всех обстоятельств. Эй, солдаты!

Несколько человек схватили лошадь Фауста и его самого.Знаменитый маг попытался вырваться, но его держали крепко. Мак, стоявший встороне, понял, что события принимают неожиданный оборот и медлить нельзя. Онрешил бежать, пока солдаты не добрались до него. С проворством зайца,удирающего от своры гончих, он метнулся через двор к коновязи и вскочил наконя. Вонзив шпоры в бока своего скакуна, он помчался прочь от городкаСоммевесл, обогнув перелесок, где стоял конный отряд герцога де Шуазеля. Фауст,бьющийся в руках стражи, посылал ужасные проклятия ему вслед.

Эмиль Друэ, почтмейстер деревни Сен-Менехольд, сидел у окнасвоей спальни. Было довольно поздно, и жители деревни уже легли спать, однакоДруэ глядел на дорогу не смыкая глаз: он ожидал гонцов из Парижа. Ночная прохладаи тишина была так приятна после дневных тревог! В Париже произошло стольковажных событий! Революционный Комитет наверняка пришлет свежие новости. В тотдень через деревню проехало множество карет со следами поспешно снятых гербовна дверцах и закутанных в плащи всадников, в которых за версту можно былоузнать людей благородного происхождения. Все они направлялись к границе.

Постепенно мысли Друэ обратились к практическим вещам.Революция интересовала его прежде всего с обывательской точки зрения. Он началразмышлять о том, что станет с почтовой службой после революции.

Эмиль Друэ обладал философским складом ума. Вчера за обедомон сказал жене:

– Правительства приходят и уходят, а почтовая службаостается. В чьих бы руках ни находилась власть, почтмейстер всегда останетсяпри деле.

Но теперь им овладели сомнения. Как быть? Революция – весьманенадежная штука…

Полная луна освещала просторный двор перед трактиром, кудавыходили окна почтовой станции. Несмотря на поздний час, люди ходили по двору;порой Друэ слышал топот копыт, которому вторило эхо в дальних холмах. Всадникибесшумно, словно призраки, появлялись из леса и выезжали на большую дорогу. Онине останавливались в трактире, не меняли лошадей. Они въезжали в деревню,чтобы, проехав по ее улицам, направиться дальше, к границе.

Мак въехал во двор и слез с коня, поправляя фуражку скокардой – символом принадлежности к числу сторонников революции. Он огляделсяпо сторонам. Вряд ли он ожидал встретить здесь кого-нибудь в столь поздний час.Однако казалось, что он был слегка разочарован тем, что не увидел ничегоособенного. Следом за ним появилась всадница на вороной лошади – это былаМаргарита.

Подойдя к окну Эмиля Друэ, Мак негромко проговорил:

– Господин Друэ, я хочу показать вам одну чрезвычайнолюбопытную вещь.

– Кто вы такой, сударь? – спросил его почтмейстер,высунувшись из окна.

– Я, – ответил Мак, – посланник парижскогоконсула. Я приехал из Парижа. Спускайтесь и идите со мной.

Сунув ноги в тяжелые деревянные башмаки и завернувшись вплащ, Друэ спустился по лестнице.